Только воин может выстоять
на пути знания. Воин не жалуется
и ни о чем не сожалеет.
Его жизнь бесконечный вызов,
а вызовы не могут быть плохими или хорошими.
Вызовы - это просто вызовы.
Дон Хуан Матус
Каратэ каратэ рознь. Есть каратэ лишь по обличью. Оно может рядиться в традиционные или современные одежды. Однако, если связь с традицией иллюзорна, если одновременно утрачен Дух боевого искусства, если смысл бесстилевому конгломерату техник придают (как, например, в кик-боксе) лишь голые правила спортивной борьбы, каратэ теряет способность выполнять свое предназначение. За видимой активностью и накалом страстей, за суетным стремлением к превосходству и первенству прячется бездуховность, отсекающая возможность вовлечения человека на путь эволюции. Такое каратэ в точном смысле слова можно назвать Беспутным.
Но есть подлинное каратэ — сокровище Традиции. Оно рождается и перерождается с каждым учителем-подвижником, живет, обретая неповторимые стилевые черты, и становится достоянием людей благодаря школам. В сущности, подлинное каратэ не умирает, ибо в нем — присутствие вечного Духа боевого искусства. Это и делает его сопричастным духовно-нравственному совершенствованию рода человеческого. Подлинное каратэ олицетворяет Путь, превращая жизнь отважившегося вступить на него в непрерывное испытание и поиск.
В подлинном каратэ мощь боевого искусства и его духовность взаимосвязаны как силы инь и ян, которые запечатлены в известном восточном символе. Их Гармония — цель всех великих мастеров и наставников. Тем же стремлением жил, создавая Школу Кекусинкай, Масутацу Ояма — если видеть в нем человека "не званого, а избранного". Ведь триумф Оямы объясняется не только успешным новым стилевым синтезом, приумножившим мощь каратэ. Славой "сильнейшего каратэ" Кекусинкай обязано прежде всего возрождению духовности традиционного боевого искусства.
Импульсом для подобной реформы каратэ послужил мистический опыт самого Оямы. Длительное отшельничество, физическое и нравственное очищение через всепоглощающие тренировки и самозабвенный духовный поиск завершились озарениями мастера, превратив его в наставника. Осмысление Оямой своего опыта, воссоединившего его с традицией, воплотилось в идее Будо-каратэ — ключевой в концепции Кекусинкай. Именно она была призвана стать не материальной, а подлинно духовной силой, объединяя всех "искателей Абсолютной Истины" на пути боевого искусства.
Однако произошло это не сразу, ибо "нет пророка в своем отечестве". Для проповеди идеи Будо и духовной мощи каратэ Ояме потребовалось вначале завоевать Запад. Его сенсационные выступления в США с показательными боями и ошеломляющими тамэсивари принесли основателю Кекусинкай и новому боевому стилю шумную известность — в конечном счете и в Японии. Однако на первых порах проповедь Оямы не была услышана. Вероятно, сама стереотипная форма шоу-демонстраций срабатывала как банальная пропаганда и реклама лишь необычайной разрушительной силы каратэ. Ояма жаловался, что на Западе, несмотря на его стремление убедить в присутствии Духа Будо-каратэ, публика воспринимала преимущественно внешнюю сторону.
Сколь бы неожиданным для Оямы ни было такое искаженное восприятие, оно было закономерным. Ведь Ояме пришлось иметь дело с могущественной и хорошо отлаженной машиной коммерческой пропаганды. А это не прошло бесследно и для него самого. Если горное отшельничество вырвало Ояму из уголовной среды (куда он был ввергнут судьбой после поражения Японии во Второй мировой войне), то столь глубокое погружение в мир бизнеса и испытание славой внесли нарастающую дисгармонию в его последующую жизнь. Для сильной, но амбициозной натуры мастера это оказалось медленно действующим ядом.
В своих книгах и публичных выступлениях Ояма до сих пор несет знамя Будо-каратэ, но реальная подоплека официальных деклараций вырывает это знамя из его рук. Все более явно каратэ, которое, по словам Оямы, "не имеет коммерческой ценности", становится для Хонбу источником сомнительного бизнеса. А прежнюю самоотверженность духовного поиска у основателя Кекусинкай постепенно вытесняет мания величия. Приближенные ученики начинают распознавать у Оямы с годами усиливающуюся склонность к самообожествлению. Да и для других любителей каратэ Кекусинкай это перестает быть секретом. Уже рекламный фильм о Втором чемпионате мира получил многозначительное название "Рука господня". А "явление" Оямы зрителям в ходе показательных выступлений на Пятом чемпионате мира уже откровенно сопровождалось провозглашением: "С нами бог!"
Подобные наклонности выдающегося мастера опасны для него как живого существа, но еще опасней они для других живых существ, которые из его рук и уст перенимают идеологию Будо-каратэ, рискуя приумножить те искажения, которые определяются деяниями наставника. Вот почему так опасно отождествлять идею и ее носителя, знамя и знаменосца, Ояму-символ и Ояму-человека. Об этом приходится постоянно помнить. Но сейчас хотелось бы разобраться в том самоценном, истинном и общезначимом, что несет в себе идея Будо-каратэ. Сделать это я намерен, сосредоточившись на самом простом (в смысле доступности) и самом доступном (в смысле известности) — на клятве додзе. Она-то и содержит ядро концепции Будо-каратэ — семь заповедей Кекусинкай.
